Как только 2023-й был объявлен Годом педагога и наставника, естественно, самым часто упоминаемым педагогом оказался Антон Макаренко. Да, он создал уникальную образовательную систему, но насколько он сегодня актуален?

Позвали меня тут в одно высокое собрание обсудить книгу «Педагогическая поэма». Пришлось её перечитать. Говорю «пришлось», потому что в художественном отношении «Педагогическая поэма» – это, конечно, не «Тимур и его команда», а Макаренко, всю жизнь мечтавший стать писателем, не Гайдар.

Но не в художественности суть: всё-таки труд Макаренко участники мероприятия рассматривали больше не по части изящной словесности, а по части педагогики. И тут я возьми и скажи, что, если бы сегодня Макаренко пришёл устраиваться на работу в школу и в качестве резюме принёс свою поэму… его бы не взяли. По многим причинам.

Во-первых, Макаренко был педагогом авторитарным. А в современной школе авторитарность считается смертным грехом.

Во-вторых, на страницах своей книги Антон Семёнович признаётся, что однажды ударил воспитанника. Попросил колониста Задорова нарубить дров для кухни. И в ответ услышал: «Иди сам наруби!..» Вот тут-то педагог не выдержал. Это случилось с ним впервые в жизни. И больше никогда не повторялось. Но в современную школу, где, если ты просто дотронулся до ребёнка, считается, что ты нарушил его личное пространство, его бы, конечно, не взяли.

В-третьих, Макаренко считал, что главное в школе – коллектив. Его же противники – и, заметим, современные педагоги – танцевали (и танцуют) только от «ребёнка». Грубо говоря, в современной школе носятся с «ребёнком» как дурень с писаной торбой.

В-четвёртых, у Макаренко была организация с чёткой структурой: отрядами, командами, горнистом, знаменем. От этого современная школа бежит как чёрт от ладана.

В-пятых. Отношение к природе. Макаренко (вслед за Базаровым, утверждавшим, что «природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник») вместе со своими колонистами «преображал» природу. В наши дни (и в нашей школе) мы постоянно браним человека за то, что он вторгается в природу, ведь, как говаривала одна царственная особа, «травке больно».

В-шестых. Для Макаренко труд был главным инструментом превращения ребёнка в человека. Из нынешней школы труд – я имею в виду труд физический, а не интеллектуальный – изгнан вообще. Помню, у нас были уроки труда (они так и назывались!), где мальчиков учили, грубо говоря, забивать гвозди, а девочек вдевать нитку в иголку. Сейчас от этого не осталось и следа. Даже дежурств по классу нет: класс убирают клинеры.

И, наконец, в-седьмых. В книге Макаренко большое место занимает понятие «честь». В наши дни главной ценностью провозглашена жизнь. Дети так и пишут в сочинениях: «Не понимаю я всех этих дуэлей, ведь жизнь дороже чести…» Так что в отделе кадров современной школы дали бы великому Макаренко от ворот поворот. Впрочем, при всём при том, что жизнь действительно сильно изменилась, не взять в школу Макаренко всё равно что не взять в храм Христа, ибо главное в его системе – не коллективизм и не трудотерапия, а любовь.

Христос призывал видеть в каждом человеке образ Божий. Макаренко – вслед за Горьким, на чьих идеях строил свою систему, – видел в каждом беспризорнике человека, звучащего гордо. Современная школа призывает видеть в каждом ребёнке ЭЕ – экономическую единицу.

Инна Кабыш