Шестьдесят лет назад селевой поток уничтожил красивейшее озеро неподалёку от Алма-Аты. В тот воскресный день, 7 июля 1963 года, СССР едва не лишился одного из руководителей страны, первого заместителя председателя Совета Министров Советского Союза и члена Президиума ЦК КПСС Алексея Косыгина. Казахстан тогда же чуть не расстался с председателем республиканского Совмина, будущим первым секретарём компартии союзной республики Динмухамедом Кунаевым.

Жемчужина Ала-Тау

Стихия, под удар которой Косыгин и Кунаев не угодили разве что чудом, могла унести в мир иной и внука союзного вице-премьера, четырнадцатилетнего Алексея Гвишиани, ставшего впоследствии известным геофизиком, академиком РАН. Косыгин взял его с собой в ожидавшуюся безмятежной поездку, которая на деле оказалась смертельно опасной.

Случайная, недолгая задержка в пути сберегла их и вместе с ними многих высокопоставленных чиновников и специалистов, сопровождавших второго человека советской иерархии в его рабочей поездке по Казахстану. Как вспоминал через три десятка лет Динмухамед Кунаев, «мы изрядно устали, но поездка была очень плодотворной. Можно было выделить и день для отдыха».

...Поскольку деловая часть программы косыгинского визита завершилась в Алма-Ате, у организаторов поездки, а стало быть и радушных хозяев, сомнений при выборе маршрута для пикника на высшем уровне быть не могло – только на озеро Иссык. К лету 1963 года это дивное творение природы километрах в шестидесяти от республиканской столицы стало тем, что в туристических проспектах именуют любимым местом отдыха и самих алмаатинцев, и большинства гостей, приезжавших в дивный город у предгорий Заилийского Алатау.

Тянь-шаньские ели по ниспадающим к воде крутым берегам, смолистый аромат от лесистых склонов, красивейшие пейзажи, на которые без устали можно было любоваться со смотровой вышки! А ещё лодочная станция, на которой даже в дни особенного наплыва туристов и отдыхающих не было проблем с арендой гребных судёнышек. Не забыть и кулинарных радостей, которыми славилась шестьдесят лет назад Алма-Ата и которые ежедневно в сезон предлагались по вполне щадящим ценам. Неповторимые шашлыки, поджаренные на саксауловых углях, источающих ароматнейший дымок, а в придачу к ним щедро наперчённые манты и ещё много чего от щедрот местной кухни с её смешением казахских, узбекских, дунганских и славянских кулинарных традиций.

За пять лет до приезда Косыгина Совмин Казахской ССР принял специальное постановление о развитии зоны отдыха на озере Иссык. К нему проложили прекрасную по тем временам дорогу, по которой каждые полчаса курсировали автобусы от главного алма-атинского рынка. Юным семиклассником я впервые побывал там и отнесу воспоминания об этой поездке к незабываемым.

Гости других, и в том числе высоких, даже высочайших рангов тоже не могли уклониться от очарования, которым пленяло это уникальное создание природы. Даже не склонный к сантиментам Никита Хрущёв, побывавший на Иссыке за год до Косыгина, не удержался от похвалы и предложил Кунаеву задуматься о возведении там чего-то типа дома отдыха для высшего руководства страны.

С таким предложением никто, конечно, спорить не посмел, хотя приезд первого секретаря ЦК КПСС выдался далеко не безоблачным. Хрущёв озвучил тогда свои замыслы передать территории Целинного края, охватывающего пять «славянских» областей республики, в состав РСФСР. Восторга такая идея не вызвала, как и другой замысел склонного к «волюнтаризму» лидера – о передаче нефтяного полуострова Мангышлак Туркмении, чтобы создать там что-то вроде супергазонефтяного хаба.

У Никиты Сергеевича дистанция между словами и делами, когда разговор заходил о перекройке административных границ, обычно преодолевалась запросто. В Казахстане по сию пору не могут простить «внедрителю кукурузы» потери хлопкосеющих районов Чимкентской области, отошедших с его благословения Узбекистану. Что же касается Мангышлака, то полуостров на Каспии остался казахстанским если не полностью благодаря Косыгину, то не в последнюю очередь при его содействии. Не вдаваясь в детали давних событий, отмечу в этой связи, что одного только этого было более чем достаточно для особенно тёплого отношения казахстанского руководства именно к Алексею Николаевичу.

Фото из личного архива Динмухамеда Кунаева

Побешбармачить не удалось

У каждого народа свои традиции гостеприимства и чествования почётных гостей и своё любимое блюдо, без которого праздничная трапеза просто не может обойтись. Казахи в этом отношении наиболее пристрастны к бешбармаку (бесбармаку). Это традиционное кушанье для всех трёх казахстанских жузов (исторически сложившихся объединений родов) проще всего описать как варёную баранину с кусочками теста, луком и перцем. Разновидностей бешбармака много, и рассказывать о них надо особо. Достаточно сказать, что само название в буквальном переводе означает «пять пальцев», поскольку ложек или вилок кочевники в старину не знали и вполне без них обходились. Название блюда оказало влияние и на русский язык, в котором возникло слово «бешбармачить», подразумевающее торжественное или просто обильное застолье.

«Бешбармачение» с союзным вице-премьером должно было проходить на дальнем от автостоянки берегу озера, куда из невидимого горного далёка по ущелью текла речка, именуемая в народе по-простому Иссычка.

В устье этого быстрого, но маловодного потока имелся галечный пляжик, на котором в солнечные дни царило многолюдье, сравнимое с человеколежбищами Южного берега Крыма или кавказского Черноморья. Где-то рядом с пляжем и была оборудована полянка для гостей класса люкс или, говоря по-современному, VIP. От автостоянки к этой пикниковой зоне надо было добираться на катерке. Один из таких «иссычных трамвайчиков» катал по озеру туристов, другой – более ухоженный, с мягкими креслами в салоне – предназначался для «больших» людей!

Откуда я всё это знаю? Отец моего однокурсника, известный в то время в Казахстане журналист Николай Шевцов, возглавлял в главной газете республики отдел партийной жизни, был лично знаком со всем руководством и присутствовал на большинстве официальных и неофициальных событий и приёмов разного рода. В особой разговорчивости его было не уличить, но кое-что забавное и печальное о казахстанских событиях разных лет мне довелось слышать именно от него и в студенческие годы, и после.

...О том, что произошло на озере тем безоблачным, но гибельным для множества людей днём, впервые поведал в своих мемуарах Динмухамед Кунаев через три десятка лет: «...Косыгин озером и природой был восхищён. Мы собирались ехать на другой берег, Косыгин взял в эту поездку своего внука Алексея. Тут я вижу – что-то неладное: с гор несётся коричневый поток. Сомнений нет, это дело мне слишком знакомо. Сель! Поток уже обрушился в озеро. Вода помутнела и будто кипит. Удар селя поднял мощную волну, лодки отдыхающих стали переворачиваться. Сель ударил в пирс, я видел, как подбросило вверх человека, стоявшего на нём...

– Пока мост на реке не сорвало, – говорю, – надо уезжать!

Косыгин – ни с места. Происходящее как бы заворожило его. Я говорю, что дорога каждая секунда. К тому же надо организовать немедленные спасательные работы... Только миновали мы мост, и он рухнул за нами под напором грязи и камней. Как потом выяснилось, в считаные минуты в озеро Иссык ворвалось около шести миллионов кубометров грязекаменной массы. И она практически выплеснула из озёрной чаши чистые воды Иссыка. Поток разрушил часть жилых домов, погибли, к сожалению, и десятки людей, а мы оказались очевидцами уничтожения озера на наших глазах...»

Кунаев не упомянул спасительного для кандидатов в участники так и не состоявшегося «бешбармачения» обстоятельства: очевидцами катастрофы им довелось стать за считаные минуты перед посадкой в катер. Окажись они на озёрной глади – и участь многих, если не всех, нетрудно предугадать. Но судьба смилостивилась, и они смогли увидеть, что могло было быть уготовано им самим.

Вышеупомянутый Николай Шевцов говаривал, что кортеж задержался из-за… нескольких выбежавших на шоссе овец!

Вторичный сель уничтожил тогда и значительную часть посёлка Иссык

Так сколько человек погибло?

Свидетельницей иссыкских ужасов нечаянно стала моя добрая знакомая, семнадцатилетняя тогда Лариса Фёдорова. Её отец – полковник милиции – по роду службы занимался среди прочего и обеспечением безопасности высших должностных лиц. В тот день он взял с собой на озеро детей – Ларису и её брата Игоря. Они оказались совсем недалеко от начальственной группы.

По словам Фёдоровой, намёк на тревогу или на повод к ней появился перед появлением первой селевой волны. С дальней – как выяснилось, самой опасной – стороны озера вернулось несколько лодок. Кто-то из «арендаторов», чертыхнувшись, сказал, что уплыли с пляжа раньше, чем собирались, потому что с гор пошла грязная вода…

В эти минуты природная дамба, некогда образовавшая моренное озеро Жарсан на высоте около двух с половиной тысяч метров, видимо, уже дала течь. Потом эта естественная плотина – cлоёный «пирог» из наносных пород и пластов льда – рухнула…

Прямо на глазах у Ларисы Фёдоровой выброшенные из гребных судёнышек люди исчезали под водой, тонули в адской смеси грязи, воды, камней и стволов деревьев...

Почти все оставшиеся на пляже Иссычки погибли. Кто-то от речки или с берегов успел податься в горы. Мои друзья из спасательных служб уверяли, что некоторые блуждали по трое суток. При этом, по странному стечению обстоятельств, публика, поленившаяся работать вёслами или бродить по склонам и обосновавшаяся в летнем ресторанчике неподалёку от истока той же Иссычки из озера, вообще не пострадала, хотя поток пронёсся буквально в нескольких метрах!

Сколько людей погибло в тот день? Точные данные и по сей день неведомы. Оказавшись на студенческой практике в тогдашнем КазТаге, как именовался республиканский филиал ТАСС, я услышал, что там достаточно оперативно, поскольку на озере был Косыгин, дали в Москву сообщение, что погибло около 300 человек. Цензура сообщение полностью заблокировала.

Первое печатное подтверждение о самом наличии жертв появилось в воспоминаниях Динмухамеда Кунаева через тридцать лет. Он упомянул о «десятках» погибших. Сейчас говорят даже о 2000 погибших. Официальных данных я не встречал. Достоверным и жутким свидетельством со мной поделился московский профессор социологии Олег Карпухин, в тот день оказавшийся пациентом одной из алма-атинских больниц. По его печальным воспоминаниям, к вечеру в лечебницу зачастили машины скорой помощи, и вскоре все заговорили о том, что морг переполнен.

Года через три после катастрофы я оказался на безводном дне бывшего озера. Безмятежно журчала пресловутая Иссычка, которую воистину могла перейти и курица. Недалеко от гибельного пляжа из наносов выглянула деревяшка, оказавшаяся обломком весла… А на скале над уничтоженным селем участком шоссе, как и в старые времена, высилась бетонная статуя оленя. До сих пор мне кажется, что на морде рогатого зверя отпечатался ужас.

После любой природной или техногенной катастрофы непременно муссируется вопрос: как такое вообще могло случиться?! О том, что и сама Алма-Ата, и её окрестности расположены в селеопасной зоне, в столице прекрасно знал каждый. Старожилы то и дело вспоминали о селе 1921 года, когда поток уносил даже дома. Но если о селезащите самой столицы разговоры постоянно шли, как же можно было устроить зону отдыха на опаснейшем озере?

Один из ведущих в СССР и в постсоветской России специалистов по селевым потокам профессор Юрий Виноградов, с которым мне довелось встречаться в 1976 году, сказал, что многие горные районы, особенно поросшие лесом, покрытые лугами, не считались представляющими опасность. Не уделялось особого внимания и моренным озёрам, которые воспринимались как украшение высокогорного пейзажа и могли таить свой буйный нрав десятками, а то и сотнями лет.

Разумеется, с той поры многое изменилось. В 1966 году мощнейшим направленным взрывом была-таки сооружена защитившая город плотина на речке Малой Алматинке, в Алма-Ате было создано управление «Казглавселезащита», которое занялось обезвреживанием природных моренных водохранилищ. Когда-то мне довелось летать с его специалистами в прямом смысле слова за облака, к леднику Туристов, где обнаружилось опасное озеро. Несколькими взрывами был пробит канал, по которому излишки влаги могли без опасных последствий сбегать в долину.

...А озеро Иссык снова радует взоры. Теперь оно немного меньше прежнего, зато новой катастрофы можно не опасаться.

Олег Дзюба