Владислав Трефилов. Вольному воля. Повесть. – Калуга: Золотая аллея, 2016. – 192 с. 1000 экз.

По признанию автора – издателя, поэта, краеведа – эта книга для него главная. Наверное, потому, что она о самых ранних, а значит, наиболее ярких и дорогих ему жизненных впечатлениях, о начале становления личности, о самых близких людях – родителях, которым и посвящена повесть.

«Вначале была картина, – словно во сне. Ослепительный день, ослепительно зелёная трава. Наверху склона молодые отец и мама сидят в траве, весёлые и счастливые. И они с сестрёнкой тут же, – вьются вокруг, кружатся словно бабочки… Где это было, когда?.. Может быть, это было в раю, откуда мы все появляемся? Но возвращаемся ли мы туда потом?»

Перед нами очередная попытка такого возвращения, в её основе желание вновь пережить счастливые мгновения, прикоснуться к своим корням – вечный, неисчерпаемый источник традиции мировой и отечественной словесности.

Главный герой по имени Владимир впервые появляется перед нами, когда ему нет и четырёх лет. Он постоянно куда-то движется, испытывая «окрыленное чувство – вольному воля».

С первых же страниц отмечаешь острое зрение автора-повествователя, его приметливую память на детали: Земля, «ещё недавно бывшая непролазной грязью, теперь подсыхает и покрывается трещинами. Хотя она мягкая и приятно пружинит под ногами, но по ней уже можно идти безбоязненно».

Один из главных сюжетообразующих мотивов повести – постоянные переезды семьи, связанные со всё новыми назначениями отца. «Он стремился делать любую работу как можно лучше, и все его переводы с места на место, с завода на завод объяснялись именно этим. Не думая о карьере, он быстро поднимался по своей профессиональной лестнице».

Семья кочует по Оренбуржью, мелькают названия населённых пунктов, в которых чередуются тюркские и славянские корни: Ташла, Сорочинск, Переволоцк, Саракташ, Бузулук… А читатель узнаёт немало интересного о жизни этого края. Например, о его национальном разнообразии: среди одноклассников Владимира – русские и татары, немцы и башкиры, украинцы и мордва…

Время действия – вторая половина 50-х – начало 60-х. «Уже и в космос полетели», а, скажем, семья одноклассницы героя, обитает в землянке… Вообще люди живут небогато: после войны прошло лишь полтора десятка лет. Заводские рабочие ведут ещё и полунатуральное хозяйство: в Саракташе им кроме домашних огородов «за рекой была выделена земля, где они сажали картошку, арбузы и дыни». Там получили участок и родители Владимира. А ещё они откармливали поросёнка, «на деньги от проданной свинины решено было купить шифоньер и стиральную машину. Это было великое для их семьи событие». Заметим: семьи немалого по тогдашним меркам начальника. Позже в Бузулуке на его премию купят радиоприёмник с проигрывателем. Фотоаппарат – «тайная и заветная мечта Владимира. Об этом нельзя не то что говорить, но даже и думать».

Сегодняшнему молодому читателю, для которого компьютер и мобильник – обыденность, трудно представить, как жили тогда люди. А для автора повести и людей его поколения это и есть настоящая жизнь во всей её полноте: общение с ровесниками, игры, спорт... Зимой – лыжи, коньки, хоккей, летом – футбол… А домашнее кино, на которое «Владимир собирал чуть ли не всю округу»: фильмоскоп, диафильмы, занавешенные окна, экран-простыня… «В их… небогатой жизни эти сеансы были немалой радостью». Как и чтение: дважды в месяц, когда взрослые получали зарплату, отправлялись в книжный магазин. Там дети выбирали себе книги «и шли домой гордые и совершенно счастливые».

А прогулки по городу, во время которых случалось всякое… Так, однажды в сквере Владимир с приятелем ловили бабочек и вдруг увидели «в траве три рубля», а потом как «деньги летят с неба» – «рубли, трёшки, пятёрки и даже десятки». Их вынесло сквозняком в открытые окна находившейся рядом бухгалтерии… А потом конторские служащие с ребятами собирали деньги в сквере… При этом герою «и в голову не могло прийти, чтобы он вдруг утаил хотя бы какой-нибудь рубль, – огромное для него богатство».

Да, народ жил небогато, но, как показано в повести, хлебосольно и радушно. Вот дети отправляются на лётное поле в надежде на угощение особым «военным» шоколадом. Первый же встреченный там лётчик, к подобным визитам привык. «Достал из полевой сумки плитку толстого, тёмного шоколада и протянул им». А однажды на улице ребятам встретился странный фургон с дымящей трубой. Оттуда молча выглянул чумазый мужик, «сверкнул белками глаз, и вдруг улыбнулся, будто старым приятелям… вернулся назад и вышел снова с палкой копчёного колбасного сыра, – протянул им по-прежнему молча». И это – случайно встреченные, незнакомые люди… Подобные человеческие отношения рифмуются и с политикой государства: бесплатные мороженое и поездки на транспорте для ребят в День пионерии, бесплатные же школьная форма и молоко ежедневно детям из малообеспеченных семей.

Разлитое в атмосфере стремление к справедливости и равенству, сочувствие к неимущим, боязнь задеть их самолюбие, проявив хоть в чём-то превосходство, впитываются главным героем, воспринимаются им как норма. Поэтому он наотрез отказывается носить купленные отцом дорогие белые валенки, не желая выделяться среди сверстников.

Однако картину жизни, воссозданной в книге, не назовёшь идиллической. Здесь радость чередуется с печалью, мир открывается как светлыми, так и тёмными сторонами… Детство – время самых главных открытий, связанных с разными проявлениями человеческой природы: доброты, теплоты, чуткости – с одной стороны, с другой – обмана, подлости, равнодушия… Герой не раз видит нечто странное и страшное: как-то вечером в дверь их квартиры «забарабанила насмерть перепуганная соседка с маленьким ребёнком на руках». Она спасалась от пьяного мужа. Вскоре пожаловал и он сам и «ещё долго ломился в дверь».

В раннем возрасте человек сталкивается с явлениями, которые с одной стороны его властно влекут, а с другой – ему трудно их понять и вместить. Вот школьники идут на экскурсию. Владимир слушает рассказ Кольки, который «может и придумать что-нибудь или выдать желаемое за действительное». Тем более, что он излагает эротическую историю. А далее выясняется: ребята идут мимо кладбища, что самых впечатлительных наводит на мысли о неизбежности смерти – своей и своих близких… «Бывают странные сближенья»? Ничего странного: Эрос и Танатос – Зигмунд Фрейд – «Я и Оно»…

Тема детской и подростковой сексуальности в книге звучит не раз. Например в эпизоде, где речь идёт о популярном в 60-е годы в СССР, как сказали бы сегодня, суперхите югославского певца Джордже Марьяновича «Ночным Белградом», который очень нравился Владимиру. Однажды он услышал уличный вульгарный вариант песни… Вообще это характерная примета описываемого времени, кажется, никем ранее не отмеченная: тексты самых известных шлягеров подвергались подобным перелицовкам.

В книге есть эпизод, когда в больницу, где лечился герой, привезли из Тоцка его ровесника. «У мальчика была благородная, как показалось Владимиру болезнь: белокровие. Было во всём этом что-то необычное, таинственное». Что именно? Читатель, к сожалению, не узнает. А ведь это отголосок большой истории, который мог бы придать камерному повествованию иной объём. Речь идёт о последствиях масштабных военных учений 14 сентября 1954 года под руководством маршала Г.К. Жукова на Тоцком полигоне Оренбургской области. Там провели испытания ядерного оружия. Они не могли не отразиться на здоровье военных и местных жителей. Все материалы об учениях были засекречены до начала 90-х. В художественной литературе мне не доводилось встречать упоминания об этом. В. Трефилов мог бы стать первооткрывателем темы. И, возможно, ещё станет…

Дело в том, что, судя по всему, поиски утраченного времени Владиславом Трефиловым будут продолжены. Хочется посоветовать ему не только плыть по волнам своей памяти, но и пристальнее всматриваться в суть событий и явлений. Стоит также чаще «включать» в себе редактора, строже отбирать материал, избегать повторов, стилистических небрежностей. Как уже говорилось, взгляд у автора острый, память цепкая, фактура богатая, порой уникальная… Остаётся рачительно распорядиться всем этим.