v>«ЛГ» поздравляет всех женщин, всех женщин-литераторов и желает им неизменного весеннего настроения и любви.

ПРИДЁТ ПОЭТ...

На всё, что смутно до сих пор,
Ищи в поэзии ответа...
Не зря на чушь и всякий вздор
Находятся слова поэта.

Пока умы святых голов
Натужно истину штурмуют,
Поэт напишет пару слов
И все проблемы зарифмует!

А коль тяжки твои грехи,
Прощенья нет – одна досада, –
Цитируй нужные стихи
И всё уладится, как надо...

Да и в любви одной строки
Порой довольно – вызвать чувство!
Поэт, дела твои крепки
И благодетельно искусство.

В идейных войнах – рядовой.
Ритм строчек – соразмерен с битвой.
Ты первый на передовой
С победным кличем и молитвой!

Как дальше сложатся года?
Что мир разъединит? Что свяжет?
...Не сомнева йтесь, господа,
Придёт поэт.
И всё подскажет...

* * *

Ты тем уж, русский, виноват,
Что территорией богат.
Что Бог тебе в наследство дал
И Север снежный, и Урал.

Сибирью прирастил простор,
Кольцом морей, громадой гор.
Все земли щедро населив
Народом, сказочным, как миф...

И тем ещё ты виноват,
Что каждый ближний – друг и брат.
Что свято чтит и млад, и стар
Соборности великий дар.

Ты виноват, что сотни лет
Хранишь величие побед!
А беды злые сквозь года
Не забываешь никогда...

Грозит чужая сторона,
Что русским – велика страна.
Взорвать её, распять, спалить!
Всё отобрать – и поделить!

Не обольщайтесь, мудрецы!
Ни в сладких снах, ни в Год овцы.
С судьбой не затевайте торг.
Мы – русские!
Какой восторг!

УКРАИНА

(Так будет!)

...День придёт и час настанет,
На смертях и на крови
Возродится и воспрянет
Вековой простор любви.

Будет путь смертельно труден.
Позади его – война...
...Над Днепром, который чуден,
Разольётся тишина.

Память дней приглушит грозы,
Приутихнет в сердце ком...
Мы утрём святые слёзы
Знаменитым рушником.

Вновь Россия с Украиной
На привольный выйдут шлях,
Дети матери единой
На родительских полях...

На бесславную кончину
Не надейтесь, господа!
Ще не вмерла Украина!
И не сгинет никогда!

ОСМЕЯННЫЕ ПАТРИОТЫ

У них священные заботы –
Спасать Отечество и нас...
Осмеянные патриоты –
Отверженный эпохой класс.

По убеждению, не в спешке,
Несут идей высоких свет,
Презрев ухмылки и усмешки
В лицо, и в спину, и вослед...

От них дрожат не понарошку
Владельцы замков и валют,
Где можно, ставят им подножку,
А где нельзя – наотмашь бьют.

И даже слово «патриоты» –
Как символ – «тайные враги»,
Совки, изгои, идиоты.
А дальше – только матюги.

...В их скромном подвиге великом
Залог добра грядущих лет!
А время «икс» к священным ликам
Ещё причислит их портрет...

ОНИ И МЫ

Штампуя решенья и даты,
С душой, провалившейся в ад,
ОНИ заседают, где надо,
Присвоив продажный мандат.

Карьерные эти везенья
Окутаны в денежный мрак.
Невидимый Орден презренья
Приколот на модный пиджак.

От них мы по-рабски зависим,
Хоть им наши беды не в счёт.
Дворцы их взмываются к высям
И нефть по карманам течёт...

Хоть ростом не больше напёрстка,
А духом – не выше тюрьмы,
Они – лишь сплочённая горстка...
А Сила несметная – мы!

* * *

Смешной тоске не поддавайся,
Купайся в благодати дня!
Не майся дурью и не кайся,
И не бери пример с меня.

Над суматохой жизни смейся.
Проклятых денег не жалей.
Ешь шашлыки, под солнцем грейся,
От зорь малиновых шалей!

Не подвергай заочной каре
Очередного подлеца.
Смотри, как день веселье дарит
И снег шаманит у лица...

Покуда полдень осиянный
Бушует, как морской прибой,
Расстанься с дурью окаянной
И помирись с самим собой.

Сияет счастьем луч небесный –
Святой привет далёких сфер...
Грешно роптать и бесполезно.
...Нет! Не бери с меня пример...

ЗОЛОТОЙ МИЛЛИАРД

Золотой миллиард – золотую судьбу
Запечатал в свои хромосомы...
Он вселенские горести – видел в гробу!
А из плача – построил хоромы.

За столом торжества восседает кагал.
Теснота у кормящего блюда.
И сибирскую нефть в золочёный бокал
Наливает российский Иуда...

Пошляки от искусства впадают в экстаз,
Продлевая убожество суток.
Бриллиантовой страстью оплачен заказ
На ушах дорогих проституток.

Беспощадные вихри смертей и потерь.
Зная тайные коды и фразы,
Золотой миллиард охраняет, как зверь,
Золотые свои унитазы.

Только зренью мешает виденье вдали.
Там убогие или святые
Пребывают, как мусор, на кромке земли...
...Хоть и души у них – золотые.

Юлия МАМОЧЕВА

* * *
Танцуй под колокола! Танцуй под колокола:
о той, кем была, – как будто куда отбыла
настолько давно, что уже не тоскуешь о береге.
Одними пальцами, дальше – руками обеими,
всем телом,
смятенно,
на деле –
по собственной тени...

и с нею,
и ею –
танцуй под колокола!..

Закрой глаза
и из людной полуденной улицы
танцуй – вкруг своей оси – по своей Руси,
чтоб той, уж намаявшись, взять да и заиюлиться.

Как молишься – полуплача-полукамлая, –
по целой Земле; от Земли же – по кочкам галактик –
вот в этих кедах, вот в этом льняном халате
танцуй под колокола, под колоколами!..

Танцуй на глазах у туристов, ларьков, такси,
и вдруг осознай (но вслух не произноси!),
что тает обрыдлая
суетность
суетно
сует,

что это не ты,
но тобой
бескрайне танцуют;

что солнце на вкус –
действительно
апельсин.

Из окопа

Милая!.. Говорю с тобой – из окопа,
Каждое слово бабочкою выпуская
В мирное, мирное небо твоей души.

То, что – вслух – онемелым никак языком-то;
То, что – огромно, как перезвон пасхальный, –
Сердцем кричу тебе. Слышишь? Оно дрожит.

Нет... Не кричу. Рокочу! – огромной любовью,
В мякиш крошечной жизни зубами вцепясь.
Слышишь ведь: знаю, готовый к любому бою,
Кроме того,
в каком суждено –
...пасть.

Милая, мы четвёртый день под обстрелом!.. –
Эдак поймёшь, отчего пугают огнём.
Густо-седой,
воздух кажется
постарелым –
Чёрт! – точно всякий из нас, стóну... тонущих в нём.

Чёрт подери!.. Страшно, милая, как ни крепись мы –
Мы, не просившие ни золочёных – на лацканы,
Ни горячих, гремучих, свинцовых – в живот.

Знаешь, я ненавижу... себя – за письма
Тем матерям, чьих безусеньких, недоласканных
Хоронил,
стыдясь того,
что живой.

Братьев! Своих – хоронил в солёную грязь
Словно в бреду – рыдая и матерясь.

Милая... Слева! Славка, наш активист, –
Навзничь! И замер – глазами – пустыми, сурьм´яными.
Справа
умолк ничком
под вселенский визг –
Макс.

Из окопа один, как перст, – удивись! –
Нагло, как средний перст, устремлённый ввысь,
Каской-напёрстком торчу. Эх, помру безымянным!..
Слышишь ли?.. Каждый подохнет здесь безымянным!..

Там, наверху, хохочет шальной монтажист,
С нами сроднивший проклятое ремесло.
Тут пред глазами проносится целая жизнь
Между «Ложись!..» и «Господи, пронесло!»

Целая жизнь, что смеётся на мирном ветру...
Ты пред глазами – смеющаяся: «Обними?..»
Нет!.. Не паду!.. Нет – конечно, я здесь – не умру!..
Слышишь меня? Моя милая, милая, ми...

Баллада о цепи

Дева раз пришла к колдуну
И раскрыла тоску одну:
Мол, жених – на войну, а теперь – в плену!
Дай, верну его! Дай – верну!

Затянулся колдун папиросой,
Засмеялся, синеголосый.

– Эх, пленён! То не ложь, не ложь.
Но напрасно оборки-то мнёшь, –
Режет взор, что нож! – Женишка вернёшь:
Силе нет непосильных нош...
Дева плачет словами жаркими:

– Для того и жизни не жалко мне!

Изменился колдун в лице
И надел ей на шейку цепь.
– Эх, тогда, – говорит, – терпи!
Чудо-камень ищи! – говорит, –
Как ударишь им по цепи,
Тотчас золотом та возгорит;

Станет всё тебе – чёрный шёлк,
И вернётся домой женишок!..

Сказка сказывается – дело делается:
Побрела да по свету девица.
Ищет камень по свету безбрежному:
Поднимает и крупный, и крохотный,
Да о цепь, что чугунна по-прежнему,
Каждым бьёт: то со звоном, то с грохотом.

Уж и люди над нею хохочут,
Окликают да рожи корчат.

А иные – камнями в юродивую:
Первый кинул – другие целятся...
Улыбается им при народе она:
Ловит камушки да бьёт о цепь свою!..

Много лет прошло-утекло,
И далёко родное село...
Но гуляет село, пир велик да силён:
Возвратился с войны Семён!

Ест он, пьёт средь односельчан
И не знает, что в дальнем краю
Дура бродит слепая, зачем-то стуча
В цепь свою – в золотую свою.

Ольга ЛИТВИНОВА

Василёк

Что это – я уплываю куда-то вбок,
Или просто поехали двери, автобус «Жизнь»?
День колышет меня, как сорный смешной василёк –
Никому, низачем, – вырастающий во ржи.
Я сама не узнáю, что я цветок,
Буду вырвана, выброшена, как сорняк,
Пропаду ни за что, низачем, просто так,
Если ты не найдёшь, не сорвёшь меня.

Оборот речи

У той самой аптеки стоя, у зимнего фонаря –
Вытащить из кармана твоё «и вам не хворать».
Глядя, как мёрзнет лампочка в нимбе мыльного пузыря –
Лицо своё снегу ветреному подставлять.
«И вам не хворать» – вот такой оборот речи.
Речь оборачивается, смотрит долго – в упор, в укор.
Короткая куртка, зябко, и озноб заползает на плечи,
Как незабытый и недосказанный разговор.

Откроешь кран – оттуда внезапно ржавчина, муть.
Подумаешь: ужас какой! Рот, видно, тоже лучше не открывать...
Вдруг выскочит то, что мне не даёт заснуть,
Каждую ночь в подушку кричит и в тетрадь?
Вдруг выпорхнет стреляный тот дурной воробей,
Что клюёт синицу в руке и писклявых синичьих деток –
Посланник пролетающих надо мною с утра журавлей,
Спрятанный в тёплой чаще кудрявых моих волос-веток?
В трубах шорох и хрип, а потом – вода цвета засохших ран.
Закрываю. Жмурюсь. Жмусь к вам. Тепло. Истома...
Возвращаюсь в себя. Помедлив, опять открываю кран
И спускаю железную воду, пока никого нет дома.

У пирамидки много колец, но вершина – шар или конус.
В нём нет прохода насквозь – причал. Или – тупик?
Я тянусь к тебе всюду, ищу тебя (стрелка – полюс),
Вырастаю в ладонях твоих берёзкою, дамой пик.
Словно линза, усилившая луч и взгляд, –
Преломляешь меня, пока я мою посуду.
Повернусь: все молчавшие вещи – звенят,
И поют, и горят – и своих голосов не забудут.

Проснёшься к обеду, вымоешь голову...
Вроде не так уже давит, получше.
Говорят, кусочком серого олова
Стал солдатик прилежный – ты их не слушай.
Говорят, вечером с пеплом-золою
Выгребала кухарка из закопчённой печки
То, что и сейчас говорит с тобою, –
Балерины бумажной маленькое сердечко.
Ты их не слушай, не слушай! Лучше – смотри,
Как мы летим, как открывается небо – фреской!
Я закрываю глаза и считаю до «приходи»,
А потом – Данте, ветер, Паоло и Франческа...

Если ждать – неторопливо, несколько месяцев, –
В магазин привезут наконец нужного тона помаду.
Верю, что жизнь, приручив меня к пробнику, лестницу
Плетёную – всё-таки сбросит. Расстраиваться – не надо.
Не надо расстраиваться, говорю. Внутренний строй
Должен чисто звучать прозрачною квинтой, или квартой.
Каждый, если по-честному, знает свой,
И тайком царапает имя, сидя за ученической партой.

Холодно. Сухо. Со дня на день – грянет снег.
Я иду, согревая дыханьем ороговевший воздух.
Вы со мной – навсегда. А уйдёте – вернётесь ко мне,
Так же, как вечером – возвращаются звёзды.
На холодной скамейке присев, я упорно ловлю вам звезду –
Леденея, чувствуя: изморозь прибирает к рукам сырость.
Возьмите вот эту: вдруг я замёрзну и не приду.
Оставьте её себе – как парашют. На вырост.