Разговоры о том, что следовало бы разрешить Солженицыну вернуться на родину, на кухнях интеллигенции велись давно – чуть ли не с момента высылки писателя за границу, но усилились, естественно, с началом горбачёвской перестройки. А как восторгалась вся демократическая Москва, когда 10 июня 1987 года главный редактор еженедельника «Московские новости» Егор Яковлев вслух в Центральном доме литераторов на каком-то вечере произнёс имя опального художника. Вот только в печати и на телевидении Солженицына по-прежнему упоминать не разрешалось. Всё-таки цензуру ещё никто в стране не отменял.
Прорыв случился весной 1988 года. На главном телеканале страны показали запись встречи читателей с редколлегией журнала «Наш современник» в Иркутске, в том числе и короткую реплику Виктора Астафьева не просто с упоминанием фамилии Солженицына в положительном контексте, но и с призывами побыстрей вернуть этого писателя на родину. Была б это прямая трансляция, ещё можно было б допустить, что цензоры не успели нажать на какую-то кнопку и прервать передачу. Но телевидение демонстрировало запись. Значит, кто-то в верхах всё-таки санкционировал это.
И тут же по литературной Москве поползли слухи, будто Горбачёв пригласил Солженицына вернуться в Советский Союз. Правда, 20 июля 1988 года Наталья Солженицына дала опровержение. Но, похоже, машина уже пришла в действие, и уже ничего исключать было нельзя. Вскоре главный редактор журнала «Новый мир» Сергей Залыгин решил вступить в переговоры с Солженицыным и попросить у опального художника разрешения на перепечатку в своём издании некоторых его произведений.
2 августа 1988 года Солженицын сообщил Залыгину:
«Глубокоуважаемый Сергей Павлович!
1 августа получил Вашу телеграмму от 27 июля. Благодарю Вас за усилия, предпринимаемые Вами для напечатания моих романов в Вашем журнале.
И «Корпус» и «Круг Первый» я, конечно, с радостью отдал бы «Новому Миру», которому и предлагал их 20 лет назад.
Однако обвинение в «измене родине» (64 статья) мне было предъявлено – за «Архипелаг ГУЛаг». За него я был силой выслан в изгнание, длящееся уже пятнадцатый год. За него людей сажали в лагеря. Невозможно притвориться, что «Архипелага» не было, и переступить через него. Этого не позволяет долг перед погибшими. И наши живые соотечественники выстрадали право прочесть эту книгу. Сегодня это было бы вкладом в начавшиеся сдвиги. Если этого всё ещё нельзя, то каковы же границы гласности?
Мой возврат в литературу, разрешённую на родине, может начаться только с «Архипелага ГУЛага» – притом без сокращений и не показным изданием…
Я понимаю, что это – не зависит от Вас. Но я пишу об этом именно Вам, поскольку Вы единственный, кто обратился ко мне. Может быть, Вы сочтёте возможным довести это до сведения тех, от кого вопрос зависит. Благодарю Вас заранее.
После напечатания «Архипелага» не было бы никаких затруднений печатать в «Новом Мире» и «Корпус» и «Круг».
Мои самые добрые пожелания лично Вам и журналу.
С пониманием, Александр Солженицын».
Солженицын не знал, что в это время в редакции газеты «Московские новости» лежала статья Л. Воскресенского «Здравствуйте, Иван Денисович!». Главред Егор Яковлев собирался дать её в одном из августовских номеров.
Не ведая о планах «Московских новостей», почти одновременно с Воскресенским свой материал о необходимости возвращения Солженицыну советского гражданства подготовила также Елена Чуковская. По совету знакомых она передала статью Егору Яковлеву. Но печатать сразу два материала о Солженицыне даже для главреда «Московских новостей» было чересчур.
После некоторых раздумий Дмитрий Борисов известил об имеющейся статье Чуковской сотрудника еженедельника «Книжное обозрение» Геннадия Кузьминова.
Главным редактором «КО» тогда был бывший помощник члена Политбюро ЦК КПСС и первого секретаря Московского горкома партии Евгений Аверин. Узнав о материале Чуковской, Аверин решил опередить «Московские новости».
Газета тогда версталась и печаталась в типографии издательства «Московская правда». Там же, в типографии, сидели и цензоры. Они, когда увидели полосы с материалом Чуковской, естественно, потребовали снять статью. Но Аверин, ссылаясь на своё право редактора, отказался выполнять их указания.
Когда 5 августа 1988 года появился номер «Книжного обозрения» со статьёй Чуковской, многие подумали, что Аверин одержал победу. Кстати, номер «Московских новостей» с материалом Л. Воскресенского «Здравствуйте, Иван Денисович!» вышел на два дня позже. И он вызвал в кругах московской интеллигенции куда меньший резонанс, нежели публикация Чуковской в «КО».
Воспользовавшись появлением статей в «Книжном обозрении» и «Московских новостях», Залыгин усилил атаки на Солженицына. 29 сентября 1988 года художник дал понять, что готов пойти на некоторые уступки и разрешить печатать «Архипелаг…» не полностью, а фрагментами. Он написал Залыгину: «Подтверждаю Вам предложенный мною список глав из «Архипелага»… Из них Вы можете отобрать любые, общим объёмом около 30 печатных листов, и затем уже не требуется согласовывать со мной отборку, лишь бы каждая взятая глава печаталась полностью и шли бы они в порядке следования (с сохранением заголовков Частей и глав)».
Первый запрет последовал ещё 23 сентября 1988 года. Михаил Горбачёв дал указание убрать с обложки десятого номера «Нового мира» анонс, в котором упоминался Солженицын.
Когда скандал стал достоянием уже всей литературной Москвы и было ясно, что аппаратными методами его ни погасить, ни разрешить, Залыгин решил обратиться напрямую к Горбачёву. 24 октября он сообщил в Кремль:
«Глубокоуважаемый Михаил Сергеевич!
Как Вам известно, я имел намерение опубликовать в журнале «Новый мир» в 1989 году «Раковый корпус» или «В круге первом» А.И. Солженицына. Соображения, которыми я руководствовался, Вам известны.
…Годом раньше мы публиковали И. Бродского, который обладает точно теми же формальными данными, что и Солженицын, и не встретили при этом ни малейших затруднений. И я поставил в анонс 10-го номера две следующих строчки: «Редакция «Нового мира» получила согласие Александра Солженицына на публикацию ряда его произведений». Я и сейчас, после того как получил от Вас указание отказаться от намеченных публикаций Солженицына, считаю, что это объявление вполне отвечало сложившимся обстоятельствам: ничего не объявлять я не мог, так как ещё летом в «Литгазете» заявил о предстоящих публикациях «Корпуса» и «В круге», и я соответственно дал эти две строчки без указания названий и сроков публикации…
Но это – детали, а каковы последствия?
Что теперь отвечать на целый шквал вопросов по этому поводу? Что будут отвечать наши политические деятели за рубежом и у себя дома на десятки тысяч писем? Готовится международная конференция по правам человека в Москве, безусловно, этот вопрос возникнет и там.
Дело дошло до того, что в печати и само имя Солженицына упоминать нельзя. Гитлера – можно, а Солженицына – нельзя?!»
Дальше события нарастали как снежный ком. На всех проходивших литвечерах люди в первую очередь интересовались Солженицыным.
Спустя несколько дней секретарь ЦК партии по идеологии Вадим Медведев собрал всех редакторов центральных изданий и, не называя фамилии Аверина, обрушился на тех, кто посмел опубликовать материалы с требованиями начать републикацию книг Солженицына. Медведев чётко дал понять, что творчество Солженицына враждебно советской власти и партия не допустит переиздания работ писателя.
Е.Чуковская записала в те дни в дневнике:
«11 ноября
а) Вчера вечером звонил Дима – позавчера было какое-то совещание гл. редакторов. В результате запрещены все публикации А.И. (так сказал Дима). Не ясно, будет ли так же запрет на имя или ограничатся извлечением книг 60-х гг. из спецхрана».
А тем временем общественность решала, как отмечать приближавшееся 70-летие Солженицына. Чуковская записала:
«Вчера объявили, что сегодня будет что-то по TV в «Кинопанораме», о чём мне позвонил Г.Б. <Кузьминов> и Белов.
…Сейчас, 20.45, пришла к выводу: сегодня объявят о возвращении гражданства. Шаг заметный. И вся ответ<ственность> далее – на А.И. Он пусть и решает, как быть. А «Архип<елаг>» печатать не будут. Элементы ловушки. Первый шаг в диалоге. Боюсь, диалог этот предстоит трудный. Думаю, однако, что будет именно так».
И на следующий день:
«6 декабря 88
1) Зря я волновалась. Поговорил Ваксберг со Смирновым, что, мол, хорошо б вернуть гражданство. И всё».
Тем не менее в течение двух недель в Москве в честь 70-летия Солженицына прошли четыре вечера: в Доме культуры медиков – у Никитских Ворот, в Доме кино, в Клубе фабрики имени Баумана и в Центральном Доме архитектора. Другими словами, процесс пошёл…
Читайте «ЛГ» и ее главреда Максима ЗАМШЕВА в популярном мессенджере.
Пролдолжается прием заявок на Второй поэтический баттл «Москва vs Санкт-Петербург».
Открытое обращение участников 1-го Международного Форума имени Имама Шамиля.
В рассказе Анатолия МОЖАРОВА российская глубинка показана «такой, как она есть».
Поэзию Виктора КАРПУШИНА с полным основанием можно отнести к тихой лирике.
«Поэзия садов» – основная тема стихотворного творчества Олега АЛЁШИНА.
О том, как прошло представление альманаха «Словесность-2022», рассказывает Елизавета ТЕРПИЛОВСКАЯ.
Под такой темой проходят IX Всероссийские Васильевские чтения-2023, посвященные жизни и творчеству писателя Бориса Васильева.
В РГБ представили спецпроект «Настоящие», посвященный современной поэзии и авторской песне.
Известный поэт и музыкант Вадим СТЕПАНЦОВ о предстоящем фестивале «Дикая Мята» под Тулой.
Даниэль ОРЛОВ полагает, что в русской поэзии оформился очевиденый раскол.
В 1991 году пути России и Украины начали расходиться, а после «майдана» 2004 года этот раскол принял обвальный характер, считает Владислав ШУРЫГИН.
(Интересно, главредактора печатают друг друга заимообразно или с перекосом?)
=====================================================
Вместе с ней пропали все предыдущие комментарии перед Вашим.
Вы бы лучше убрали статью Огрызко, а не справедливые комментарии читателей газеты. Вот было бы здорово! Рейтинг газеты вырос бы в несколько раз.
«Десятилетним мальчишкой я нашёл у бабушки израильский календарик и прочитал там пророческие слова Теодора Герцля о грядущем создании Израиля. Это произвело на меня сильное впечатление, и в двенадцать лет я объявил родителям, что уеду в Израиль. Начал изучать иврит, Тору и историю иудаизма, читать диссидентскую литературу. В тринадцать лет меня исключили из школы за листовки в поддержку Солженицына…»
____________
Факт довольно показательно-небезынтересный для размышления… То ли писатель талантлив, но возможно… В тринадцать-то лет так «повернуть» подростку «мозги», пожалуй, не всякий сочинитель сможет? Юные подпольщики в годы Великой Отечественной в любви к Родине рискуя жизнью расклеивали листовки против немецко-фашистских оккупантов, а здесь… начитавшийся диссидентской литературы юнец с породившей его родины «смотался» в Землю Обетованную?
Удивительнейший «феномен»!
«Конечно, я отдаю себе отчет в том, что хотя текст Александра Исаевича глубоко философичен, тем не менее он несколько устарел с политической точки зрения» – говорит Дашкевич, продолжая – «Поэтому политику я оттуда убрал и оставил общечеловеческую идею – жить не по лжи. Ибо она и является в данном случае определяющей».
Н. Д. Солженицыной сочинение показано, проект одобрен, осталось исполнить на «широкой» публике?
Получается, что Солженицын – едва ли не нынешний апостол – ведь пусть и не напрямую, но «где-то» разве не проскальзывает, не возникает в сознании «некой» (пусть и поверхностной) связи в «параллели-ассоциации» с тем же музыкальным «творением» митрополита Илариона (Алфеева) «Страсти по Матфею»?
Получается, пред нами – «евангелие» от Солженицына, что ли, в музыкальной «трактовке»?
Вообщем, «классик» жил, «классик» жив, «классик» будет жить?
( со мной это случалось уже не один раз ) и удаление вашему комментарию гарантировано .
«Самое сильное произведение Солженицына"200 лет вместе"…»
____________
«Рыбак рыбака видит издалека»?
Лично неведомо, что там А. И. Солженицын сочинил, однако, судя по тому как, например, тот же Авигдор Эскин заинтересованно (?) «лепится» к России (см. недавнее интервью в «Литературной газете» с бывшим диссидентом, а ныне израильским политиком (?)) не исключен
в "перспективе" если и не массовый исход, то хотя бы возврат из Земли Обетованной покинувших ранее Россию - из числа мировоззренчески адекватных человеков? В конце-концов и среди евреев (и не только) имеются человеки осознающие, куда движется в «итоге» мир? И «всякому обдумывающему житье» - в веке будущем, разумеется, и намеревающемуся Жить то небезразлично?
Так что, было «200 лет вместе», а с продлением может оказаться, что и все….? Сколько там, до конца «мира сего» теперь остается – наверное, не столь сложно понять?
___________
Притворяться зачем? Не полезнее ли честно и достаточно глубоко просмотреть «ситуацию» и адекватно отреагировать на нее?
Вот у Щипкова А. В. – одного из авторов «Литературной газеты» имеется публикация «Рыжий Христос», которую совсем несложно найти в Интернете… Уникальная по своему «вещь» в основу коей положены фактические события… Там тоже говорится о «ГУЛАГе», но со «случившимся» Чудом – когда Бог «осязаемо» заступается за подвергающегося мучениям человека… И то видят-понимают не только он, но и истязатели… Вообщем, стоящий того, чтобы прочитать – совсем небольшой текст… Да, чудо и… немало обращающих на себя «нюансов», такой например: - попавший под защиту Творца человек вряд ли когда-либо раскрывал Библию и, похоже, даже не представляет – какого вида-объема эта Книга-книг, как, судя по всему, не «погружен» и во многие «детали»… И вместе с тем к нему приходит-является Господь… Но не это вызывает удивление, а то, что «мы» не склонны порой задуматься над таким простым вопросом: – а почему же Бог не вступился столь явно за остальных в лагере – они что - Ему «не показались» как персонаж в «Сыне полка» (?) или здесь нечто иное?
Получается, что проблема-то куда глубиннее, а доходящим до оголтелости антисоветизмом в отдельных выступлениях-произведениях, поверхностными выводами-суждениями «мы» ее, по сути, заслоняем и… от разрешения - «скрываемся»?
«Диссиденты, что Солженицын, что Щипков как-то не вызывают доверия. Сотоварищ Щипкова по диссидентству Александр Огородников и не такие чудеса описывал…»
__________
Есть ряд признаков-нюансов в рассказе Щипкова «Рыжий Христос» позволяющих сделать вывод о достоверности изложенного… И один из главных - внешне кричащее противоречие (!) «общепринятым» ныне, скажем так - «канонам» «приведения» грешника к Богу – как и факт самой публикации? Впрочем, Господь и не такие «вещи» «сотворяет» если имеются на то основания… Вне сомнений, и Щипкову (именно как склонному к диссидентству!) та история была показана промыслительно – для вполне определенных выводов – возможно, что и «поворотных»? Как, представляется, далеко неслучайной оказалась и последующая «судьба» рукописи?
Чтобы оставить комментарий вам необходимо авторизоваться