Наша страна часто побеждала на полях сражений, нередко совершала прорывы в науке и технике, в продвижении к общественному прогрессу. Термин «народ-победитель», который так часто употребляли лет 35 назад и ранее, справедлив по сути и безукоризнен по форме. Гораздо реже мы побеждали в информационных войнах, становились законодателями мод и властителями дум.

Победа по всем статьям

А 60 лет назад удалось всё – и совершить научно-техническое открытие, и рассказать о нём всему миру так, что улыбкой Гагарина восхищались даже недруги нашей страны.

Назвать этот прорыв на орбиту случайным невозможно. Это системная цепочка побед, которая началась с первых советских суборбитальных полётов, из которых собачки возвращались живыми, открыла космическую эру 1957 года, с запуском первого в мире искусственного спутника Земли. Потом – полёт Белки и Стрелки, четвероногих космических первопроходцев, которые вышли на орбиту, 17 раз облетели вокруг нашей планеты и вернулись невредимыми, а бойкая Стрелка ещё и щенков родила. Космос стал обитаемым.

Среди предшественников Гагарина – наши лётчики-первопроходцы, которых страна носила на руках в 1930-е. Будущий космонавт № 1 пришёл в профессию с девизом Валерия Чкалова: «Если быть, то быть первым».

Космическая победа–результат глубокой веры в науку, которую в XIX веке русская интеллигенция проповедовала как нечто крамольное. После 1917 года эта вера стала основой государственной идеологии. «Чем больше человек знает, тем он становится сильнее» – это правило Максима Горького стало руководящим для всех, кто принял новую, авангардную идеологию, в которой не было ничего важнее веры в бесконечные возможности человека. Страна стремилась приподняться над землёй. Это была мощная идейная антитеза мещанству, боязливому приземлённому существованию ради хлеба единого. А в песнях и стихах, например, Николай Добронравов выводил космические победы прямиком из 1917 года:

И когда, стартуя спозаранку,
К дальним звёздам мчатся корабли,
Снится мне, что старая тачанка
Мчится ввысь в космической пыли.

Да, этот звёздный прорыв был революционным. Разве это забудется?

Не случайно художники любили подчёркивать связь наших космонавтов с крестьянским миром, их контрастный путь от лучины до космической орбиты, до ультрасовременной техники. Путь, пройденный за полтора десятилетия, несмотря на раны Великой Отечественной, несмотря на куда более затратный атомный проект.

Не забудем, что это был триумф отечественных технологий – самых передовых, нигде не виданных. Гагарин летал в автоматическом режиме, но в любой момент мог перевести корабль в ручной режим. Работал магнитофон, на который Гагарин наговаривал свои впечатления и тревоги, почти не прерывалась радиосвязь. Работали системы терморегулирования, телевизионная аппаратура, система контроля параметров орбиты и пеленгации корабля, система тормозной двигательной установки. А сколько ещё задумок оставалось на Земле – для будущих космических рейсов. И это – в первом, экспериментальном полёте.

Страх господина Кеннеди

Если проанализировать реакцию мировой прессы на подвиг Гагарина – мы убедимся, что это была ещё и моральная победа Советского Союза. Американцы не нашли в себе мужества и достоинства, чтобы поздравить конкурентов с заслуженной победой. Выступление Джона Кеннеди, посвященное полёту Гагарина, переполнено даже не тревогой, а завистью и чёрной грустью. Разве так встречают первого в мире космонавта? Это были слова человека, готового только к конфронтации. Для милейшего господина Кеннеди, как и для тысяч идеологизированных американцев, это был не человек, а в первую очередь – большевик, патентованный враг, «плохой парень» из прямолинейного голливудского кино, на которого так и хочется поглядеть через прицел ковбойской винтовки. О том, что мы ещё 16 лет назад считались союзниками и Рузвельт почтительно переписывался со Сталиным, в то время в Америке не вспоминали. Да, им удалось через несколько лет продемонстрировать своё могущество в лунной гонке. Но это была победа непомерного бюджета, победа колоссальных капиталовложений. И, конечно, триумф Вернера фон Брауна – немецкого гения, который сначала пытался спасти Третий рейх, а в итоге спас честь Америки.

Культивировался миф об СССР как об отсталой, агрессивной стране. Что-то, а крепко сколачивать мифы и шоу они умеют – да так убедительно, что полмира сразу верит, отбросив все сомнения. Почти как сегодня, только с двумя отличиями. Во-первых, в те времена в мировой политике было больше «почвы и судьбы» и меньше пиаровской бутафории, чем нынче. И если уж били – то наотмашь. А во-вторых, у нашей страны всё-таки было немало симпатизантов – и среди интеллигенции, и в рабочем движении. Они подхватили космос как знамя, как важнейший довод в пользу советской системы. Да, наши союзники неизменно оставались в меньшинстве, но всё-таки их голоса можно было расслышать.

Европа отреагировала на достижение советской космонавтики иначе. Восторженно и аналитично. Да и американцы в конце концов сдались.

Любовь и вера

Но сначала наш народ полюбил Гагарина, полюбил неизвестных, глубоко засекреченных космических конструкторов. Это такое чуждое политике слово – «полюбить». Но в те годы и Хрущёву, и Брежневу, и другим партийным идеологам удалось именно это – влюбить наш народ в космос. Эта энергия вырвалась и за пределы нашей Родины – и наших космических первопроходцев признали повсюду. Искренность Гагарина, без преувеличений, согрела не только наш народ, но и весь мир. И все воспринимали его как своего сына, сына Земли. Нет, это не пустая патетика. В облике, в словах этого простого русского человека ощущали энергию далёких миров, о которых ещё недавно можно было только мечтать. А он на 108 минут рванул туда и вернулся живым-невредимым.

Чего же нам сегодня недостаёт, чтобы снова достижения страны оказались не на обочине общественного внимания, а на его вершине? Не хватает стратегической идеи, веры в прогресс. Не хватает того, что отделяет обыкновенных людей от избранных гениев, которым человечество будет рукоплескать столетиями. Их ведь по большому счёту не «назначали» на подвиг – ни Сергея Королёва, ни Валентина Глушко, ни Юрия Гагарина. Они не были марионетками, не ждали больших бюджетов. Иногда требовали, но прежде всего – от самих себя. Выкладывались на 200 процентов. И ни на кого не перекладывали ответственность. Куда перевелись такие люди? Не только у нас, во всём мире. Они обязательно придут. Ведь у нас есть главное – гагаринский образец. Идеал воплощения многовековой мечты. Он – в алмазном фонде нашей истории. Не чьей-нибудь, а нашей.

Арсений Замостьянов, заместитель главного редактора журнала «Историк»