Иван Шепета. Есенин. 100 лет без права переписки. – Владивосток: Издательство Ивана Шепеты, 2020. – 344 с.: ил.

Отечественная есениана насчитывает многие десятки имён и названий. Сразу после трагической гибели великого русского поэта оставить мемуары о нём поспешили многие друзья и недруги. Большую часть своей жизни исследованию его биографии и творчества посвятил Юрий Прокушев. Честно пытался разобраться в тайне смерти поэта юрист Эдуард Хлысталов. Немало страниц о творчестве Сергея Есенина опубликовали Станислав и Сергей Куняевы. Совсем недавно в серии «ЖЗЛ» вышла книга Захара Прилепина «Есенин».

Казалось бы, почти столетие изучения и анализа должно было снять все вопросы, касающиеся судьбы нашего гения. Но проблемы остаются, и немалые. Новая книга владивостокского писателя Ивана Шепеты помогает по-иному взглянуть на жизнь и смерть Есенина.

Главный вопрос: имело место самоубийство или всё-таки поэта казнили самым жесточайшим образом? Отношение к этой теме сторонников той или иной точки зрения зачастую приобретает характер религиозного верования.

Иван Шепета дотошно и объективно оценивает детали, эпизоды и свидетельства, проявляя недюжинный талант дознавателя. Указывает на множество кричащих противоречий и несообразностей в словах обвинителей.

В результате он шаг за шагом приходит к выводу и подводит читателя к мысли о том, что православный, а в юности – набожный человек, не мог добровольно пойти на столь греховное деяние.

Позиция автора состоит в том, что над крестьянским поэтом давно сгущались идеологические тучи. Есенин был явно не готов и не собирался «задрав штаны, бежать за комсомолом», хотя и писал об этом. Он был слишком неудобен для власти, и та мечтала убрать его с литературной сцены. Больше всего к этому стремились Троцкий и его сторонники – Блюмкин, Радек, Преображенский и иже с ними. Несколько в стороне здесь остаётся фигура Николая Бухарина, автора печально известных «Злых заметок», но, очевидно, на то были свои причины. Они вышли уже после смерти поэта и стали своеобразным плевком партийного функционера в гроб неугодного поэта.

В этой связи становится понятной роль Айседоры Дункан (мы привыкли видеть здесь легкомысленный роман стареющей танцовщицы и юного восходящего дарования). Шепета показывает, что она увлекла того за границу, дабы оградить от преследований со стороны особенно ретивых чекистов. По-иному смотрится и внезапный отъезд в Баку. Все восхищаются циклом «Персидские мотивы» («Шаганэ ты моя, Шаганэ!» и проч.), но редко задумываются о том, что прежде всего это выглядело бегством загнанного человека от смертельной опасности, которая вдалеке от северных столиц казалась не столь реальной.

После смерти Есенина начинается череда удивительных действий тех, кто проводил поспешное расследование, а потом старался спрятать концы в воду. Ответственные лица нередко вели себя так, словно истина их не интересует и они только выполняют чьё-то властное задание.

«Десятки косвенных улик и свидетельств, указывающих на убийство... Когда же Эдуард Хлысталов в 1996-м на итоговом заседании комиссии Прокушева просит назвать выступающего прокурора (Н.Н. Дедова) хотя бы одну бесспорную улику, подтверждающую официальную версию самоубийства, тот впадает в лёгкий ступор, но потом, опомнившись, бормочет, что «это же и так понятно».

Книга И. Шепеты снабжена множеством выразительных фотографий (М. Наппельбаума и др.), подкрепляющих авторскую точку зрения. Кроме того, для придания ей большей убедительности в корпус текста включены многочисленные мнения других людей, занимавшихся этой проблемой (Н. Сидориной, В. Паршикова, И. Гельфанда, Н. Астафьева, С. Лучкиной, С. Клименко, Н. Кормакова). Читать их скупые свидетельства тяжело, но, если мы действительно хотим понять суть произошедшего, просто необходимо.

По роковому стечению обстоятельств и сам Иван Шепета неожиданно ушёл из жизни в марте этого года. Ему было 65 лет, он был полон энергии, сил, авторских и издательских планов. Он был влиятельным человеком в культуре Приморья, много помогал собратьям по перу, реализовывал гуманитарные программы. Эта книга стала памятником его бескомпромиссной подвижнической деятельности.

Сергей Казначеев