В.И. Ресин – давний друг, герой и автор «Литературной газеты». Он не раз бывал в редакции, в том числе в знаменитом Клубе-206. И даже сказал когда-то: газет много, а «Литературная» только одна.

– Города живут, растут, становятся другими. Как, по-вашему, меняется Москва, Владимир Иосифович?

– Я своими глазами вижу, как Москва преображается. Появляются благоустроенные парки, скверы. Удобные дорожки, оформляется единый стиль – лицо столицы. Организация культурных пространств и мест для отдыха имеет социальное и эстетическое значение для города.

Московские проекты показательны. И в плане современных архитектурных тенденций, и в плане социальных. Это несомненная заслуга нашего мэра Сергея Семёновича Собянина и команды его единомышленников. Смотрите, что в итоге приобрели москвичи: новые прекрасные общественные пространства и парки, ухоженные улицы и дворы, благоустройство набережных, проекты развития бывших промзон, различные образовательные, медицинские и спортивные центры, новые линии метрополитена и московские кольцевые диаметры, новые эстакады и магистрали. И самое главное – программу реновации. Я высоко оцениваю эту программу. И потому, что остро назрела её необходимость, и также потому, что участвовал в её разработке.

Начало наметилось ещё во время руководства городом Лужкова. Именно тогда стартовал массивный снос хрущёвок, и в 2010 году было ликвидировано 1310 домов из запланированных к сносу 1722. Завершается эта работа уже командой Сергея Семёновича – осталось снести несколько пятиэтажек. Более того, Собянин дал старт новой масштабной программе реновации в Москве, которая сейчас с размахом реализуется. Гуманная политика социальной защищённости своих граждан всегда стоит во главе всех действий правительства Москвы.

– А как предшественник Собянина Лужков пришёл к идее сноса пятиэтажек?

– Все, кто постарше сорока, помнят, с чем мы столкнулись в 90-е. Разруха была не только в стране – в головах, не стоит удивляться, что страдала и городская среда. Лужков сказал тогда: «Если столица не обновляется, значит, хана не только Москве, но и стране». Рушились десятилетиями сложившиеся производственные цепочки, переставали работать региональные строительные комплексы, разваливалась вся стройиндустрия огромной страны.

Тогда перед нами стояла задача – удержать город и наметить элементарные программы, чтобы выйти из сложившегося тупика, сохранив столичный стройкомплекс. Мы начали прорабатывать вопросы дальнейшего развития города. Столице нужно было современное жильё – износ жилого фонда приближался к критической отметке.

Ещё к концу 80-х было ясно, что срок службы хрущёвок уже истёк. А тут перестройка грянула... Пришлось отодвинуть запуск программы их сноса к концу 90-х. Замечу, что в нашей стране даже времянки строят на века, с учётом стандартов повышенной прочности (смеется). Вот и хрущёвки, рассчитанные всего на 25 лет, строили также по-советски качественно. Но устаревает всё, даже металл и бетон. Так что запуск первой программы сноса был вынужденной мерой.

– Как вы смогли найти площадки под строительство и деньги для запуска программы сноса ветхих пятиэтажек?

– Сложно было. Участки под строительство в сложившейся застройке приходилось тщательно подбирать. Поэтому и была придумана система волнового переселения, когда на месте нескольких снесённых пятиэтажек возводился многоэтажный дом, куда переселялись жители снесённых пятиэтажек, абсолютно бесплатно, а потом оставшиеся квартиры продавались. И на вырученные средства дальше продолжалась работа по замене ветхого жилого фонда. В бюджете города на эти цели денег не было. Благодаря разработанному городом инвестиционному механизму программа довольно быстро вышла на системную основу.

– Кто определял места размещения и облик новой жилой застройки?

– Лужков считал, что начинать строить лучше на окраине, нельзя в центре. Всё шло в рамках существующего Генплана города. А дальше – должны были решать архитекторы. После диктатуры панельного стиля те увлеклись яркими пышными фасадами, башнями и шпилями. Одни искусствоведы назвали этот стиль московским, другие лужковским.

В своё время Юрий Михайлович посчитал, что проектирование губится как творческий процесс немыслимой системой согласований. Несколько лет потребовалось, чтобы изменить положение. Удалось время на эту процедуру сократить в несколько раз. Это помогло улучшить инвестиционный климат в Москве, создало условия для творческой работы архитекторов и инженеров.

Судьбу проектов решают всегда профессионалы, известные зодчие, руководители архитектурной академии и архитектурных союзов. Помню, например, что не мэр Лужков, а они предложили снизить высоту новой башни «Лукойла» на 40 метров 10 сантиметров, довести её со 120 до 80 метров. Лужков поддержал членов совета и посоветовал авторам, шутки ради, поднять над крышей «шпиль в стиле Ресина».

– А вы встречались с идейным вдохновителем строительства тех домов, которые сегодня попали под реновацию, Никитой Сергеевичем Хрущёвым? Что скажете о его строительной политике?

– Москва при Хрущёве строила от Кремля до МКАДа. На всём Садовом кольце рыли тоннели и возводили эстакады. На самих стройках я Никиту Сергеевича не видел, но, если бы он поруководил ещё несколько лет, у нас давно было бы Садовое кольцо без светофоров и пробок на перекрёстках.

Хрущёв интересовался строительством. Именно он направил Сталину докладную записку с расчётами и предложением строить вместо кирпича в железобетоне. Сталин наложил такую резолюцию: «Очень интересная записка, расчёты я считаю правильными и вас поддерживаю». После такой поддержки Хрущёв основал два мощных завода железобетонных изделий – на Пресне и в Люберцах. Тогда и были заложены краеугольные камни в фундамент индустриального домостроения. Во многом с подачи Владимира Фёдоровича Промыслова...

Напомню, наиболее удачные дома московских Новых Черёмушек легли в основу одной из первых массовых серий хрущёвок – К-7 из каркасных панелей. Серия была отобрана для массового производства по итогам конкурса лично Хрущёвым. Достоинство пятиэтажного дома К-7 было в дешевизне – и простоте. Зато он был предельно прост для изготовителей, конструкции монтировались в рекордные сроки: 12 рабочих дней.

А сегодня в Новой Москве развёрнуто инновационное производство. При поддержке города крупный столичный застройщик инвестирует в создание «Технополиса крупномодульного домостроения». Роботизированное строительное производство позволит значительно ускорить строительство жилых домов и других объектов. Так, возвести односекционный 22-этажный дом смогут менее чем за 20 рабочих дней.

– Выходит, в Москве хрущёвки вместо 25 лет вынужденно решают квартирный вопрос уже 70 лет?

– Вы точно подметили, вынужденно. Только поправлю – решали. С 2017 года городом законодательно принята и сегодня форсированно реализуется программа реновации, согласно которой 5175 пятиэтажек будет снесено и на их месте возведены современные жилые кварталы с прекрасными общественными пространствами и больницами, спорткомплексами, школами и детскими садами. Комплексно. С момента старта строительства возведено 84 дома. А всего по программе реновации сейчас строится или проектируется 287 домов общей площадью 4,6 миллиона квадратных метров. Программа набирает обороты.

Не забывайте, территория Москвы с 2012 года увеличилась в 2,5 раза, только москвичей сегодня живёт в городе свыше 12 млн 600 человек, не говоря о приехавших гастарбайтерах и других гражданах нашей страны, которые обретаются на съёмных квартирах.

Напомню, что в 1956 году, по официальным данным, в Москве проживало немногим более 4 млн 800 человек. А в 1999 году, когда активно стартовала программа сноса первых пятиэтажек, в Москве населения было почти уже на 5 млн больше.

Сегодня Сергей Семёнович Собянин оценил население московской агломерации в 25 млн человек. А по сути, в жизнь столичной агломерации втянуто до 40 млн человек. Такова реальность. Допустить катастрофическое ветшание столичного жилого фонда нельзя. Именно поэтому был дан старт программе реновации. Её первым результатом стали счастливые москвичи, сменившие затхлые хрущёвки на светлые комфортные квартиры в домах, возведённых по последним стандартам качества жилья XXI века.

Владимир Путин вручает Владимиру Ресину высокую награду

– Помимо жилья в Москве строятся и храмы – дома Божии, а вы это строительство курируете. При строительстве храмов территория вокруг обустраивается, облагораживается. Можно ли считать это частью благоустройства всей Москвы?

– При строительстве храмового комплекса облагораживание прилегающих территорий неизбежно. У нас расширились возможности, можно выполнить что-то индивидуальное для того или иного района: обустроить сквер, пристань, детскую площадку, поставить памятник или скульптуру, сделать художественную подсветку. Импульс, который дал мэр Москвы Сергей Семёнович в благоустройстве общественных пространств столицы, повлиял и на храмостроителей столицы.

Возведение церкви оживляет район. Москвичи приносят на обсуждения собственные идеи. У префектуры тоже есть свое видение развития района. В результате получаются уникальные общественные пространства.

Вообще, я рад, что наша Программа строительства православных храмов вносит свою лепту в благоустройство столицы.

– Как это вообще происходит? Что в итоге получают москвичи?

– Как один из примеров могу назвать благоустройство церкви Собора Московских святых на Костромской. К выбору проекта благоустройства и народ, и власти подошли очень тщательно. Жители района активно участвовали в обсуждении, их пожелания вошли в окончательный вариант проекта. Самым важным посчитали зоны отдыха и возможности подхода к храму.

Другой пример: территория при храме в честь княгини Ольги. Она благоустроена и соединена в едином стилистическом решении с недавно созданным сквером. Новое место для отдыха не огорожено забором. Приход решил, что это подчёркивает открытость Церкви и величие храма. Рядом установили памятник самой княгине.

Могу долго перечислять, но суть одна – у каждого нового храма должно быть бережно вписанное в ландшафт и отвечающее потребностям жителей благоустроенное пространство. Где с удовольствием играют дети и отдыхают взрослые.

– Сильно ли отличаются современные церковные здания от исторических?

– Если речь о техническом оснащении –то оно самое современное, по новейшим стандартам, вплоть до систем пожаротушения и видеонаблюдения. А если об архитектурном облике – то тут власть в руках прихода, хотят ли они сделать точную копию известного прежде храма, например, утраченного от времени или разрушенного в период гонений на Церковь. Или решат создать новый проект по канонам храмового зодчества той или иной школы. Существуют проектные бюро, целая кафедра храмового зодчества в МАРХИ создана, где обучаются молодые архитекторы всем канонам, традициям и специфике такой архитектуры. И, конечно же, по желанию прихода можно создать нечто совершенно новое и даже футуристичное, главное, чтобы такой объект устраивал РПЦ.

Могу сказать, что чаще всего архитекторы обращаются к каноничным образам храмов. В основном программные храмы строятся по индивидуальным проектам, редко по проектам повторного применения. Впрочем, и в данном случае у них одинаковый лишь конструктив, а внешне они все разные.

– Есть ли среди построенных по программе храм, который больше всего вам близок, Владимир Иосифович, по архитектурному облику, по духу?

– Как строитель рассуждаю совершенно иначе, мне важен каждый. Всё-таки все они – результат напряжённой и согласованной работы множества людей, специалистов своего дела.

Конечно, есть очень интересные проекты. Сейчас разворачивается строительство крупнейшего в Москве храмового комплекса в честь Дмитрия Донского. Планируется построить пятикупольное здание, сочетающее традиции древнерусского храмового зодчества с элементами модерна и даже хай-тека.

Представьте себе, сама территория беспрецедентного строительства почти 2 гектара. Одного только забора, чтобы обнести строительную площадку, потребовалось с километр.

Главное здание храма по проекту займёт лишь десятую часть всей территории, рядом разместятся полноценная общеобразовательная гимназия, лицей, воскресная школа, школа искусств и спортивный центр. Спортивный центр вместит четыре больших зала, где будут обустроены секции по 26 видам спорта. В школе искусств будет театральный зал на 400 зрителей.

Возведение этого инфраструктурного объекта особо поддержал патриарх Кирилл. По сути, это не столько религиозный объект, сколько крупнейший социальный комплекс с православным храмом. Здесь настоятель прихода – духовник олимпийской сборной России.

– Храмы строятся и при учебных заведениях, это особая традиция. В программе такие церкви есть?

– Их уже несколько. Вот сейчас архитекторы и РПЦ работают над проектом храма на территории МГУ. Строительство начнётся к концу 2021 года.

МГУ – это крупнейшее в России высшее учебное заведение, которому в этом году исполнилось 265 лет. Сегодня общая численность студентов и профессорско-преподавательского состава свыше 49 тысяч человек. Университет развивается, строятся новые корпуса, недавно построен новый корпус общежития.

Новый храм, Равноапостольных Кирилла и Мефодия, на проспекте Вернадского будет 46 метров в высоту и рассчитан на 1000 человек. Он будет многоглавым с шатровой колокольней. В подземных этажах разместятся приходские помещения и духовный центр МГУ.

Замечу, наша программа возрождает традицию строительства храмов при ведомствах и высших учебных заведениях.

– Как вам удаётся справляться с таким объёмом работ?

– Принцип прост: люби свою работу, не бойся ошибиться, бойся ничего не сделать. Как только перестанешь работать – перестанешь и жить как человек. Помни, что забота о людях для строителя главное – результат твоего труда важен прежде всего им. А тебе важно, чтобы о построенных объектах люди отзывались добрым словом.

– Я знаю, что вы много лет выписываете и читаете «Литературную газету». Что бы вы с высоты своего опыта пожелали редакции и читателям в это сложное для культуры посткоронавирусное время?

– Я бы пожелал «Л Г» быть такой, какой она была при Александре Борисовиче Чаковском: и с точки зрения востребованности, и с точки зрения влияния, и с точки зрения обеспеченности и защищённости сотрудников. Это, к сожалению, зависит не от руководства и даже не от спонсоров или инвесторов. Это зависит от значения культуры в обществе. Казалось бы, то время, когда Чаковский возглавлял газету, было таким сложным в разных отношениях, но с точки зрения литературы, культуры, с точки зрения влияния писателей на души людей – это была одна из лучших эпох после Серебряного века. Чем это объяснить? Не знаю. Может быть, интернет, искусственный интеллект затмили прежние ценности?.. «Литературке», конечно, сегодня труднее всех. Какая-нибудь газетка, которая не стоит её тысячной части, может пользоваться гораздо большим спросом, потому что в ней напечатаны различные сплетни...

Я думаю, что мои пожелания сбудутся: и вы много для этого делаете, и общество к этому идёт. Однако надо решить не только вопросы экономики, но и, в конце концов, иметь твёрдую позицию в вопросах духовно-нравственного развития общества, качества образования, дальнейшего укрепления российского государства, понимания исторической миссии России, в сохранении наших исконных традиционных ценностей. Это на Западе, к сожалению, воспринимается как отход от демократии. Мне кажется, нам не нужна такая демократия, которую предлагает Запад. Правительство должно состоять, прежде всего, из профессионалов. Вне зависимости от их цвета кожи и сексуальной ориентации. Тут важен опыт работы и способности приносить максимальную пользу своей стране. А не набор сотрудников по разнарядке и политической конъюнктуре, как это сейчас происходит в США...

21 февраля выдающийся строитель современности, чьё имя давно и навсегда вписано в историю столицы, отметит 85-й день рождения. Шлём вам, Владимир Иосифович, самые искренние поздравления и добрые пожелания. Здоровья и бодрости духа!