ПОЛИТЭКОНОМИЯ

Катастрофическая ситуация с погодой в Центральной России привела к падению нынешнего урожая зерновых в России на треть. Хлеб сгорел до самого Камня – как в старину именовали Уральские горы. Однако в западносибирских регионах он уродился, что, безусловно, облегчит общую ситуацию с хлебом.

И в этом – уникальность нашего природно-климатического баланса. Никакого страховщика не надо. Сегодня ты со мной поделился, завтра я с тобой…

Это, конечно же, в идеальном случае – когда сельскохозяйственная политика в руках достойных и рационально мыслящих специалистов. Но ныне аграрная политика наверху воспринимается как дело, сугубо от стихий зависимое. Следовательно, осуществлять её следует согласно практике МЧС – самозабвенно и постфактум, уповая на провидение. Дескать, наука наукой, моделирование моделированием, запасливость запасливостью, а элемент неожиданности и стресса населению необходим – иначе заскучает, как при плановой экономике.

В прошлом году в Алтайском крае собрали хороший урожай зерна – что, безусловно, система, а не случайность. Кто не знает, что земля и солнце Алтая дают стране десятую часть её урожая зерновых, и, как правило, твёрдых сортов, – пусть ему будет стыдно. С министерских трибун алтайскому сельчанину провозгласили поддержку в борьбе с мастерами ценового сговора, с «медведями» на зерновом рынке, были обещаны госзакупки в форме «интервенционных торгов».

Результаты сих усилий вызывают грустную улыбку. Установленные государством цены попáдали в самом начале торгов – до трёх тысяч рублей за тонну.

А общим итогом стало то, что в нынешнем году зерна в регионе посеяли заметно меньше, чем в прошлом. Зачем сеять-то? Себе в убыток? Лучше так пересидим. И прежде случались протестные акции – когда обозлённые фермеры звали СМИ и «на камеру» запахивали урожай пшеницы. Но только что протестовать, если дальше региона об этих протестах и не услышат? Проще вовсе не сеять.

Обидно же: когда в прежние годы в Европейской России давали по 5–6 тысяч за тонну, в крае Алтайском брали по 4,5… Зерно одного качества. Как будто внутри страны есть незримая граница и кто-то соорудил на ней таможенный шлагбаум. Невидимый, но ощутимый.

И получается, что в нынешнем году хлеба на Алтае могло быть куда больше, если бы не эти самые границы, оскорбительная разница цен, когда дизельное топливо, к примеру, стоит в семь раз дороже зерна.

Хорошо зная (ещё из римской истории), что рост цен на хлеб – первое, что побуждает народ к недовольству, любое «партийное руководство» стремится не допускать их резкого повышения. Это непреложный закон для всякого государственного лидера. Поэтому недавно объявленный в России запрет на экспорт зерна у большинства вызвал позитивную реакцию. И всё же не у всех он стал поводом к оптимизму.

Возьмём крестьянина. Он не стремится к сверхприбылям. Традиции и здравый смысл ограничивают его потребности. Лишнего ему не надо, ведь это потребительское лишнее берётся в основном от поругания земли, а не от рачительного хозяйствования на ней. К тому же земледелец понимает, что слишком высокие цены на хлеб спровоцируют скупку земли финансовыми корпорациями, а те уж «одухотворят» природу нашу матушку до полного самозабвения… И потому просит он только одного: сделайте вы что-нибудь с этим оскорбительным и разорительным несоответствием цен! Тогда он будет сеять сколько надо и рассчитывать, что в случае форс-мажора можно и соседям пособить.

Вот такая хитрая наука. Если запретить ввоз зерна в страну – цена опустится на внешнем рынке. А если запретить вывоз – то упадёт на внутреннем. Или удержится на прежнем уровне. Но только на какое-то время, конечно, пока запрет не перестанет действовать. Поскольку на внешнем рынке она всё же вырастет. Так что запрет – это форс-мажор, к крестьянству отношения не имеющий. Крестьянству нужны цены нормальные, правильные. Чтобы было по справедливости. Тогда и с форс-мажором управимся. Без запретов и понуканий.

Геннадий СТАРОСТЕНКО