ДРАМЫ «КЛУБА ДС»

Сели вчера с женой ужинать, и не понравилось мне – она сразу подавилась. Обычно не сразу, а тут сразу. Я ей ещё сказал:
– Не заглатывай кусками! Что ты, как волк. Что ты торопишься?.. Мы сегодня не ждём никого.

Только сказал – звонок. Подошли тихонько к двери. Жена спрашивает:
– Кто там?

Оттуда:
– Не пустите ли переночевать?

А мы в Москве живём, в центре, на шестом этаже.

Жена остолбенела, но через пять минут встряхнулась и спрашивает:
– Кто там?

– Не пустите ли переночевать, люди добрые? Как в старину – стучали в первую попавшуюся избу, их пускали.

– Кого?

– Незнакомых людей.

Глазка у нас нет, но по голосу мужчина лет сорока, рожа бандитская, два метра ростом.

Калошницей дверь подпёрли.

Я говорю:
– Первая попавшаяся дверь на первом этаже, а вы на шестой забрались.

– Я выбирал, куда наверняка пустят. Храни вас Господь! Здоровья вам и вашим детям.

На жену смотреть жалко. Но она взяла себя в руки, перекрестилась три раза и спрашивает:
– Кто там?

– Не пустите ли переночевать?

Я отвечаю:
– Мы с удовольствием пустили бы, как в старину, но не можем дверь открыть – замок сломался.

Бандит:
– Так всё равно дверь надо ломать, давайте я помогу.

Жена бледная стоит, ни кровинки в лице, но из последних сил собралась и спрашивает:
– Кто там?

– Путник.

– А вы к кому?

– К вам.

– А чего?

– Не пустите ли переночевать?

Жена вдоль стенки сползла на пол, затихла.

Я говорю:
– Мы пустили бы, да у нас холера.

– Очень хорошо. Как раз холерой я уже переболел. Пустите ради Христа.

Жена не поняла, спрашивает меня:
– От кого он?

– От Христа.

– Скажи: мы не знаем такого.

Потом она кое-как поднялась на ноги, глаза открыты, только один смотрит влево, другой – вверх. Спрашивает:
– Кто там?

– Путник запоздалый.

– К кому вы?

– К вам.

– А чего?

– Не пустите ли переночевать странника с котомкой?

Считай, с ножом. И тут вижу, на жену как будто кто живой водой брызнул. Говорит:
– В старину и замков на двери не вешали, люди были добрее и честнее. Вас пустить ночевать, что ли?

– Да!

Лицо у неё просветлело, и она сказала:
– Милый, хороший человек, с удовольствием пустили бы! Да никого дома нет.

Анатолий ТРУШКИН