КНИЖНЫЙ РЯД

Вячеслав ДАШИЧЕВ, доктор исторических наук

Недавно прошла презентация фундаментального труда «1968 год.

Пражская весна. Историческая ретроспектива» (Издательство «РОСПЭН», 2010 г.). Он создан учёными Российской, Чешской, Сербской академий наук, Белградского, Будапештского, Московского, Вятского, Ставропольского университетов, сотрудниками архивных учреждений России, Венгрии, общественными деятелями России и Чехии, дипломатами и журналистами.

И посвящён анализу одной из важнейших вех в реформаторском движении за создание нового демократического социализма.

Есть немало приверженцев точки зрения, будто возникший в России и других странах социалистический строй вообще не подлежал никакому реформированию, и нечего было начинать реформы в Чехословакии и перестройку в Советском Союзе. Социализм так или иначе был обречён на провал, представляя собой несбыточную утопию. Но могло ли человечество примириться с капитализмом? С его погоней за наживой, господством денег, его несовместимостью с моралью, нравственностью и справедливостью? Именно капитализм повинен в развязывании двух мировых войн и многочисленных локальных войн.

Советский строй, возникший в России в 1917 году и навязанный силой странам Восточной Европы, был далёк от совершенства. Видный деятель Пражской весны Чеслав Цисарж пишет: «Во всех государствах советского блока постепенно утвердилась модель «социализма по Сталину», и именно это стало катастрофической ошибкой кремлёвских правителей. Не только потому, что в этой модели генетически были заложены будущие противоречия и кризисы, но и потому, что после крушения всей системы произошла дискредитация позитивного содержания идей социализма. Напомню, что оказались утраченными результаты гигантских усилий и решающего вклада Советского Союза в разгром нацистского вермахта, превративших СССР во вторую мировую державу и обеспечивших ей притягательность и авторитет в глазах огромной части человечества».

Многие авторы книги справедливо считают, что советское руководство, скованное сталинскими догмами, испытывало аллергическую неприязнь ко всяким реформаторским идеям и не желало прислушиваться к советам и призывам к переменам. А ведь ещё Бердяев выступал за гуманизацию советского общества, за создание такой общественной системы, которая обеспечивала бы симбиоз свободы личности и просвещённой государственной политики. Из его философии напрашивался вывод о необходимости для России третьего пути развития.

Неуверенность в будущем капитализма побуждает многих учёных и политиков на Западе заметно усилить поиски «третьего пути» развития современного общества. При этом многие из них полагают, что не может быть какой-то унификации или единообразия этого пути.

За всем этим стоит признание того факта, что развитие рода человеческого носит конвергентный характер. Да и Андрей Сахаров будущее человечества видел в грядущей конвергенции двух социально-экономических систем, в ходе которой исчезли бы причины и источники их смертельной враждебности и соперничества. Он ратовал за совершенствование и реформирование обеих систем в ходе их мирного соревнования и обмена позитивным опытом.
«Пражская весна, – пишет Цисарж, – ознаменовала собой реформаторский процесс нового типа, по всей вероятности, и новый вариант общественной революции. В программе преобразований имелись зачатки так называемой конвергенции двух противоположных систем; был взят курс на реальное обеспечение гражданских свобод, гарантировавший гражданам жизненные ценности и социальную уверенность в условиях гуманного и демократического строя…»

Как отреагировали советские руководители на Пражскую весну, известно.

В связи с этим надо сказать об удивительном историческом парадоксе того времени. Оказалось, что успеха Пражской весны и реформирования социализма в Вашингтоне боялись не меньше, а может, даже больше, чем в Москве. Новый «демократический социализм» мог оказать сильнейшее влияние на страны Западной Европы, которые были охвачены в 1968 г. небывалым массовым движением за проведение радикальных реформ капиталистической системы. В сочетании с Пражской весной это движение могло значительно ослабить геополитические позиции США на Европейском континенте. Поэтому администрация США и лично президент Джонсон буквально провоцировали Брежнева и советское руководство на ввод войск в Прагу.

Новой трагедией для социализма явился крах начатой в 1985 году и с таким энтузиазмом поддержанной народом перестройки в Советском Союзе. Для её благополучного завершения у её руководителей не хватило ни теоретического видения, ни государственного ума, ни воли, ни мужества. При режиме Ельцина были забыты и преданы анафеме не только социалистические и социальные ценности и идеалы, создававшиеся на протяжении столетий европейской цивилизацией, но и отброшены как ненужные национальные интересы и традиции страны.

Грандиозные успехи мудро проведённых реформ в Китае, превративших его в ведущую державу мира, свидетельство того, что обновление социализма было возможно.

«Я не верю, – заключает Цисарж, – что успешное развитие Европы лежит на пути признания свободы на грани анархии, отказа от разумных ограничений и от принципов справедливости… Не может быть так, чтобы гуманно и демократически понимаемый социализм был проигнорирован и вычеркнут из истории…» Касаясь современности, Цисарж продолжает: «Наибольшую опасность представляет дефицит научно разработанных программ и проектов, которые, гармонично сочетая интересы разных слоёв, стали бы частью политики и как таковые были бы признаны обществом… Недостаток способных, образованных и умных профессионалов зажигает «зелёный свет» перед дилетантами и бездарностями, ведёт к непродуманным, наносящим прямой вред решениям».

В Советском Союзе реформы были тоже подавлены, как и в ЧССР, но изнутри. То, что после развала социалистического строя возникло на его месте, не может вызывать удовлетворения у подавляющего большинства народа. Россию неизбежно ждут новые реформы с учётом и нашего социалистического опыта.